Жила я с мужчиной, дело к браку шло, шло, но не дошло. Ради дочери Ваня готов был горы свернуть, а была просто удобным вариантом: мозг не выносила, сама себя содержала, дом полностью на себя взяла, его дочь кормила и обстирывала.

Алисе Ивановне было пятнадцать лет. Она не умела ни готовить, ни постель за собой прибрать. Зачем что-то делать самой, если дома мама, бабушка и прабабушка, готовые пожарить для Алисы драники в любое время дня ночи? Ладно хоть с вилочки не кормили, и то вперёд.

Сейчас Алиса уже взрослая, ей, если не ошибаюсь, двадцать первый год. Как она живёт, как её отец живёт, честно, не знаю. Не интересовалась. Но думаю, что Ваня всё так же дует дочери в пятую точку.

Итак, совместная жизнь. Ваня, Алиса, приезжающая три или четыре раза в неделю с ночёвками, и я в качестве обслуги. Нижнее бельё принцесса оставляла на кроватке, а я, дура, в стиральную машину загружала, стеснялась что-то говорить.

Алиса не готовила., даже яичницу пожарить не могла. Если я не успевала готовить или готовила то, что Алиса не любит, Ваня по первому же требованию выдавал ей деньги на пиццу.

Летом Алиса собралась в лагерь. Я обрадовалась: хоть три недельки отдохнуть. Ваня сам собирал дочь в лагерь, так как был в отпуске. Он проходил медкомиссию и прочее. Ночь перед отправкой в лагерь Алиса ночевала у нас. Весь вечер она примеряла обновки, они устроили дефиле.

Утром я ушла на работу, мысленно строя планы на вечер: романтика, так как нам точно никто не помешает. Домой летела с улыбкой до ушей, купила хороший кусок мяса, вино, фрукты, свечи. Зашла в квартиру и сразу поняла, что что-то не так.

В коридоре бросилось в глаза, что полка для обуви почти пустая. Я тогда любила кроссовки, только белых было пять пар, ещё разные кеды. И именно моих кроссовок не было. Четыре пары испарились.

В комнате Алисы между кроватью и подоконником, там из-за батареи есть пустое пространство, была найдена старая обувь Алисы. Получается, она забрала новую обувь, которую ей Ваня в лагерь купил, и мои четыре пары.

Я думала, мой гнев можно понять. Взяли вещи без спроса, утащили. Конечно это была Алиса, больше некому. Дождалась Ваню, позвала его на разговор. Предполагала, что он хотя бы осудит дочь за такой поступок, а на деле всё вышло иначе.

— Тебе носить нечего? Если нечего, то купи. Алиса всё вернёт, не съест же, — отмахнулся от меня Ваня.

Я закрылась в ванной. Поплакала от обиды, зашла на кухню, чтобы попить воды. Следом зашёл Ваня, спросил, скоро ли будет мясо. Меня такая злость взяла. Мяса он захотел? После такого я должна идти и готовить ему мясо? Достала кусок из холодильника и побила им Ваню, а потом пошла собирать вещи.

Ваня меня не остановил. Зачем? Он красивый, со своей квартирой. с хорошей работой. Другую такую же дуру легко нашёл бы. Единственное, когда я всё собрала и отдавала ему ключи, он спросил вот что:

— Ты точно дубликат не делала? Не хочу замки менять.

Я ушла. Переживала, обижалась, злилась, долго приходила в себя.

Ваня позвонил мне, когда Алиса вернулась из лагеря. Сказал, что хочет вернуть обувь. Я отказалась. Посоветовала ему засунуть все четыре пары в какое-нибудь из отверстий на теле и скинула звонок. Больше мы с Ваней не общались.

После Вани в моей жизни никогда не было мужчин с детьми. Ещё на стадии знакомства такие люди автоматически отметались. Дети есть? Лесом. Спасибо, уже наелась. Даже не знаю, что хуже: когда мужчина вообще про детей забывает и ничем им не помогает, или Ванина слепая любовь к дочери. Записано со слов Алёны.